Иоганн Вольфганг фонГёте изучая феномен графа Калиостро так увлекся, что написалкомедию "Великий Кофт", пытаясь показать, как рождается мошенничество человека, который видит перед собой общество невежд, и вместо того, чтобы занять свое почетное место в истории медицины и химии, становится мошенником. В уста Калиостро он вкладывает слова: «Для себя вы хотите, как полегче, полегче и поудобнее, а о том не думаете, сколь трудной будет моя работа».

Это статья о «работе» столь блистательной, сколь криминальной. Однако, назвать Калиостро мошенником - это значит значительно упростить такое редкое явление, каким он был в социуме своей эпохи.

В своей серии статей «Исмагил Шангареев: мошенничество, как зеркало социальной реальности», я выбираю сюжеты, в которых трагедия присутствует во всей ее шекспировской полноте (трагедия в семье актера Баталова, например). В данном случае, мы имеем дело с феноменом историческим, нашедшем отражение в литературе и в истории медицины. Но, главное, что отличает Калиостро от многочисленных последователей Франца Антона Месмера – фактически первого гипнотизера, открывшего явление животного магнетизма, это его роль в криминальной истории человечества.

Кстати говоря, Месмер по итогам своих опытов был признана шарлатаном и мошенником, но в историю криминальных преступлений не вошел, реабилитированный своими последователями, и, в первую очередь,аббатом Фариа, который доказал, что причиной необычного поведения при гипнозе является самовнушение.

Для того, чтобы понять феномен Калиостро во всем многообразии его проявлений, мы предпримем попытку взглянуть на его деятельность сразу с двух позиций: с позиции защиты, и с позиции обвинения.

С позиции защиты скажем, что Калиостро был выдающимся врачом-философом, который прилежно штудировалсвоих современников: Дидро, Д'Аламбера, Монтескье, Вольтера, Руссо. Он был знатоком системной медициной Ибн Сины, ятрохимией Теофраста Гогенгейма, прозванного Парацельсом, и мечтал занять свое место в истории ятрохимии (новой фармации). Калиостро был истинным знатоком трудов по химии Альберта фон Больштедта, известного под именем Альберта Великого, положившего начало открытию химических элементов.

Следует особо отметить, что он был не столько теоретик, но, прежде всего, замечательный практик.

Для истории сохранилось описание «приемного дня» Калиостро, сделанное известным английским историком и путешественником Вильямом Коксом: «...Если бы вы могли видеть, как мог видеть я, как он переходит от одного больного к другому, внимательно осматривая ужасные раны и тут же их врачуя, давая лекарства, успокаивая и вселяя надежду... Но одних лекарств бывает недостаточно, а нужна еще приличная пища для приобретения силы, тогда щедрота чувствительного графа изливается на них; кажется, что сокровища его неисчерпаемы. Проповедуя, что более счастья в том, чтобы давать, нежели брать, изъявляет он радость своею добротой».

И еще одна важная деталь в защитуКалиостро. Он был не только замечательным практикующим врачом, но химиком, который блестяще применял свои знания на практике. Так, например, в период его турне по России, Калиостро сумел заслужить уважение князя Потемкина. А дело было так, Потемкину, доложили, что на военных складах, с хранящихся там мундиров, бесследно исчезли пуговицы, которые в те времена отливали из олова. Речь шла о нескольких тысячах мундиров, и Григорий Александрович, видя в этом исчезновении чуть ли не колдовство, вспомнил о гастролирующем в России графе Калиостро. Можно было обратиться в императорскую Академию наук (отрыта 27 декабря 1725 г.),но князь усмотрел в происшедшем нечто выходящее за пределы научного знания (хотя уже в то время химики знали, что при морозах в определенных условиях оловянные изделия могут рассыпаться в прах — то есть подвергнуться так называемой «оловянной чуме»).

Потемкин попросил у Калиостро совета: как сделать так, чтобы «чудес с русскими пуговицами более не происходило»? И Калиостро предложил Потемкину изготовлять пуговицы из сплава по рецепту: одна часть цинка и две части меди, то есть делать их латунными. Этот рецепт, в общем-то, известный еще с XVI века, был предложен железоделательным заводам. И на мундирах солдат русской армии засияли начищенные кирпичным порошком «пуговицы Калиостро».

Теперь обратимся к стороне обвинения, которая, как показывает история, прежде всего, задавалась вопросом: кто был на самом деле Александр (Алессандро) Калиостро, который в Испании представлялся доном Тисчио, во Франции графом Фениксом, маркизом д'Анно или графом Гаратом?

Расследованием происхождения таинственного графа занялся никто нибудь, а сам Иоганн Вольфганг фон Гете. В апреле 1787 года прибывший на Сицилию Гете навестил родственников Джузеппе Бальзамо — его престарелую мать, урожденную Феличе Браконьери, по мужу Бальзамо, и сестру Джованну Марию Капитуммино, вдову с тремя детьми, по-прежнему проживавших в Палермо. Гете легко установил, что Калиостро и Бальзамо — одно и то же лицо.  Этот визит Гете позволил ему сделать неутешительный для многочисленных поклонников графа вердикт: самозваный граф Калиостро – обычный мошенник (изложив подробности всвоих “Путешествиях в Италию", и в пьесе, о которой мы уже упоминали, "Великий Кофта".

Вердикт Гете подтверждают многие свидетельства о том, что Калиостро,владея «животным магнетизмом», и имея достаточные познания в области химии легко одурачивал современников. Его излюбленный трюк заключался в том, что он чертил на полу «магический круг», который начинал светиться таинственным зеленоватым светом. Секрет этого трюка, волновавшего воображение его современников, был на удивление прост – «магический круг» состоял из обычного фосфора. Точно также прямо на глазах у пораженной публики он во много раз «увеличивал» бриллианты,ловко заменяя настоящие камни на граненые стекляшки.

Сеанс мошенничества от графа Калиостро.

В жизниграфа Калиостро был суд и суровый приговор (пожизненное заключение), но, если положить на весы, все приведенные о нём свидетельства, думается самым правильным было наказание императрицы Екатерины II: Калиостро было приказано покинуть Петербург, при этом на путевые издержки от императрицы он получил крупную сумму.

И главное: в 1786 году на сцене театра в Эрмитаже состоялась премьера комедии «Обманщик», сочиненной лично императрицей, о мошеннике, очень напоминающем графа Калиостро.